С конца XIII столетия забастовки и городские бунты разра- зились во Фландрии, Нормандии, Безье, Тулузе. В 1302 г. чуть ли не всеобщее возмущение охватывает территорию современной Бельгии. Революционные движения, ход которых направлен на противостояние крестьян и сеньоров, восстания городских ни- зов, иногда под руководством городской верхушки, против сбор- щиков налогов или городского патрициата (popolo grasso — «жир- ных людей» в Италии, «богатых людей» во Фландрии) все более и более часты. Это время отмечено восстаниями Колы ди Риен- цив Риме (1347), Этьена Марселя в Париже (1358), Филиппа ван Лртевельда в Генте (1381) и их поражением. Оно было отмечено четырьмя мятежами парижан (1306, 1358, 1382, 1413), восстани- ем чомпи в Сиене в 1371 г. и во Флоренции в 1380-м', восстани- ями в скандинавских городах в 1411—1436 гг. Волнения в дерев- не, более отчаянные, чем городские восстания, были, однако, и более непоследовательными. Сельские труженики не умели объединяться на продолжительный срок и эффективно взаимо- действовать с горожанами, именно поэтому в 1358 г. в Иль-де- Франс потерпели поражение жаки, которые оказались для Этье- на Марселя компрометирующими союзниками, поэтому в 1381 г. захват Лондона войсками Уота Тайлера не имел перспективы. Остается сказать, что следующие полтора столетия были отме- чены беспорядками в сельской местности, о которых свидетель- ствуют, кроме уже упомянутых, восстания в приморской Фланд- рии (1322—1328), в самой Фландрии (1322—1328), тюшенов в Лангедоке (1380), восстание Джека Кэда в Кенте (1450) и, тогда же, движение remensas в Каталонии. Высшая точка городских и сельских волнений относится к 1380 г.: вся Западная Европа от Англии до Флоренции, от Барселоны до Западной Германии, ка- залось, скатывается к анархии. Существовали и другие указания, которые позволяют определить размах кризиса, в котором нахо- дилась тогда Западная Европа; в частности, речь идет о крупных итальянских банкротствах, в особенности флорентийских бан- ков, в первой половине XIV в.: обанкротились банки Фрескобаль- ди в 1312 г., Скали — в 1327-м, Бонаккорси, Удзани и Корсини — в 1341-м и особенно банки Аччайюоли и Перуцци в 1343 г., Бар- ди — в 1346-м. Имелся и другой важный признак: цены на зерно стагнируют или снижаются. Между 1160 и 1300 гг. они прогрес- сируют в Англии (стране, для которой они лучше всего извест- ны) примерно на 180 %. Итак, в 1380—1399 гг. цены на зерно оказывались на 21 пункт ниже уровня 1300—1319 гг., которого они не достигли еще и в начале XVI столетия. Следует уточнить, что эти расчеты были основаны на номинальных ценах, а не на цене серебра, которые, ввиду девальвации, если бы их сдержива- ли, привели бы к тому, что последовало бы гораздо более явное падение цен. В Брабанте цены на рожь между 1425 и 1475 гг. рав- ным образом фиксировали упорную тенденцию к понижению. В отношении Арагона и Валенсии складывается такое же впечат- ление: кривая «долгого времени» обнаруживает в XV столетии застой в ценах. Недостаток драгоценных металлов, который по- следовал за изобилием его в XIII столетии, вынуждал правитель- ства идти на эти девальвации, сигнал к такой политике подал Филипп Красивый. С 1288 по 1509 г. покупательная способность генуэзского фунта снизилась на 75 %; покупательная способ- ность английского фунта между 1405 и 1464 гг. упала на 28 % для золотой монеты и на 33 % — для серебряной. Во Франции к 1500 г. в турнейском ливре, который содержал 80 г чистого серебра в 1250 г., оставалось не более 22 г. Р. Лопес в своей работе настаивал на наличии депрессии в XIV—XV в., приводя и другие факты. Между Луарой и Рейном существовало 28 городов: с 1100 по 1250 г. они обзавелись пер- выми 20 земляными валами и 17 усиленными стенами, т. е. 37 но- выми крепостными стенами; с 1250 до 1400 г. в них появляется только два земляных вала и 31 укрепленная стена, т. е. 33 новые стены; с начала XV до середины XVI в. имелось только 10 укреп- ленных стен без первого земляного вала. Согласно автору, это было очевидным доказательством того, что процесс расширения территории городов быстро приходил в упадок. Кроме того, в столь разных городах, как Барселона, Перпиньян, Флоренция, Сиена, Венеция, Модена, Цюрих и Альби, к концу XV столетия численность населения отставала от численности населения пер- вой половины XIV в. Производство сукна во Флоренции сократи- лось на две трети между 1338 и 1378 гг., и оно не могло преодо- леть этот спад (100 тыс. кусков сукна было произведено в 1338 г., но только 14 тыс. — к концу XVI в.). В Ипре на протяжении всего XIV столетия крах суконного производства оказался столь же катастрофическим, как и во Флоренции. С 1350 г. почти непре- рывно падает экспорт английской шерсти. В 1480 г. пошлины на вход и выход кораблей в Эстак (Марсель) составляли только 35 % от суммы, которую они давали двумя веками раньше; генуэзская торговля также находилась в состоянии упадка, она сокращается на 70 % между 1290 и 1480 гг. Объем торговли Дьеппа в течение XV в. сокращается на 65 %. Далее Р. Лопес спрашивает: как же не прийти к выводу о том, что вся экономика Западной Европы тогда пребывала в состоянии кризиса? Действительно, войны, эпидемии и неурожаи обрушились на Европу в конце Средних веков. «В повседневной жизни отны- не вынужденно отводилось место войне. Рождались люди, которым никогда не было суждено даже узнать, что существует мир, даже по свидетельству их дедушек и бабушек» (Ж. Дюби). Столетняя война продолжалась более века и сопровождалась борьбой меж- ду арманьяками и бургундцами, длинными странствиями «вели- ких отрядов», гуситскими войнами в Центральной Европе (1415— 1436), войной Алой и Белой Роз в Англии (1450—1485), граж- данскими смутами в Испании и Скандинавии, постоянной и неудачной борьбой против турок — все это было уделом населе- ния Западной Европы в эти «трудные времена». Возьмем в каче- стве примера Артуа. Военные действия в этой области начались в связи с кампаниями Филиппа Красивого; после этого через графство прошли отряды английской конницы, которые поки- дали Кале; наконец, здесь продолжалась Столетняя война как борьба между Францией и Бургундским домом. В отчете о дохо- дах провинции Ланды за 1438—1439 гг. отмечалось, после того как здесь прошли «англичане», «земли разорены, посевы испор- чены, и здесь нет ни одного человека, который пожелал бы их культивировать и обрабатывать, и в то же время жители назван- ной провинции покидают ее, так что обитают там только бедные женщины». В 1472 г. французская армия вторгается в Артуа и опустошает долины Канш и Оти, тремя годами позже новая военная экспедиция следует по той же самой дороге и доходит до Арраса и Бопома: в первом походе было разорено 25 деревень и хуторов; во втором — 150. В общей сложности в течение этих двух кампаний полностью был уничтожен 31 приход. Однако все они были восстановлены. Ведь деревни умирают чаще от уду- шения, чем от предумышленного убийства. Итак, современные исследования доказали, что в Западной и Центральной Европе в XIV—XV столетиях происходило настоящее движение: жители сельской местности покидали ее. Согласно В. Абелю, в Германии (в границах 1937 г.) около 1300 г. существовало приблизительно 170 тыс. поселений, из которых 40 тыс. (т. е. 23 %) исчезают к началу XVI столетия. В Эльзасе между 1340 и 1500 гг. было за- брошено 137 сельских поселений. В Провансе в начале XIV в. на- считывалось примерно 625 хуторов и деревень, из них к 1471 г. население отсутствовало в 177. В Наварре около 60 % из 133 ис- чезнувших в этой стране деревень, которые были перечислены, оказались покинутыми в 1348—1500 гг. В сельской местности неподалеку от Рима в начале XV столетия исчезает 25 % суще- ствовавших еще до 1300 г. сельских поселений. В Англии, нако- нец, огораживания приводят к тому же, поэтому уже с начала XIV в. деревня становится безлюдной, крайней степени упадка этот процесс достиг во второй половине XV в. И разве не являлась главным фактором депопуляции в сель- ской местности в целом ряде стран «черная смерть», эпидемия чумы в 1348—1350 гг., и ее вспышки в последующие годы? В 6а- льяже Понгау на юге Зальцбурга между 1348 и 1352 гг. насчиты- валось 66 % хозяйств, утративших своих владельцев, и только в 17 % хозяйств сохранялись прежние держатели; судьба вла- дельцев остающихся хозяйств неизвестна. В Норвегии, стране, которую значительно затронула «черная смерть», в районе Осло обрабатываемая площадь сократилась на 40 % между 1300 и 1400 гг., а средняя цена земли к тому же упала более чем на 40 % во второй половине XIV в. как на востоке, так и на западе коро- левства. Приходские регистры Живри (Бургундия) доказывают, что в 1348 г. исчезла половина населения (680 умерших с августа до конца октября, в то время как обычная месячная смертность составляла пять человек при численности населения от 1200 до 1500 человек). В Савойе в приходе Сен-Пьер дю Суси в 1347 г. имелось 108 очагов, но их количество сократилось до 68 в 1348 г. и до 55 — в 1349-м. В семи соседних приходах количество очагов уменьшилось до 142 в 1349 г., в то время как в 1347 г. их насчитывалось 303. Не вызывают ли эти указания сомнение в истинности гипотезы, столь долго существующей относитель- но того, что во время чумы показатели смертности в сельской местности были ниже, чем в городе? Мы в это не верим. В эпоху Монтеня, как и в эпоху «Декамерона», богатые люди во время эпидемий стремились бежать в сельскую местность. Каноники Саутвелла, которые покинули свой город, чтобы избежать зара- зы в 1471 и 1479 гг., поступили точно так же. В любом случае, нам известны данные главным образом относительно городской смертности, а она была катастрофической. Во Флоренции, кото- рая насчитывала в 1338 г. 110 тыс. жителей, в 1351 г. сохранилось не более 50 тыс. человек. Население Альби и Кастри между 1343 и 1357 гг. сократи- лось наполовину. Смерть унесла в 1350 г. 50 % жителей Магде- бурга, от 50 до 66 % обитателей Гамбурга, 70 % жителей Бремена. Смертность оставалась не столь высокой в сельской местности, где риск заражения был меньшим. Большинство историков счи- тают, что именно в XIV столетии огромные изменения в эконо- мическом положении крестьянства (поскольку 90 % населения проживало в сельской местности) имеют более глубокие при- чины, чем его разорение в результате войн или же гибель населе- ния вследствие чумы. Европа к концу ХШ столетия была перенаселена, хотя час- то и подвергалась многочисленным бедствиям. Центры колони- зации были созданы в период демографической экспансии в мар- гинальные зоны, но «ошибочные учреждения» на началах ис- польной аренды — из-за низких доходов в Верхнем Провансе, в Англии, в гористых районах Зальцбурга они быстро разочаро- вали поначалу оптимистично настроенных арендаторов — со- ставили большинство деревень, исчезнувших в XIV—XV вв. Истощение почв и малая рентабельность слишком многочислен- ных хозяйств неизбежно приводили к неурожаям, упадку в сель- ском хозяйстве и демографическому спаду. Эпидемии, плохие урожаи и климат, сыгравший свою роль, способствовали превра- щению упадка, который уже естественно намечался, в катастро- фу. Ведь задолго до «черной смерти», в 1315—1317 гг., настоя- щий голод обрушился на Англию, Северную Францию, Фланд- рию, Германию и Данию. Кажется, что именно в этот момент положение изменилось в большей части Европы. На протяжении XIV—XV вв. неурожайные годы, похоже, случались чаще, чем в XIII в. В Англии только в первой половине XIV в. насчитывает- ся восемь лет с «крайне низкими урожаями», в то время как на XIII в. в целом пришлось всего лишь четыре неурожайных года. В 1348 г. «черная смерть» поразила население в Орвьето, на про- тяжении трех последних лет подвергавшееся испытаниям дож- дями и неурожаями. В Италии и на юге Франции в 1374— 1375 гг. наступил настоящий голод. Во Фландрии, Артуа, Эно и Камбрези неурожаи выпали на 1409, 1416—1417, 1437—1439, 1455—1458, 1477—1483, 1487—1493 гг. Таким образом, экономическая конъюнктура в 1320—1450 гг. характеризуется не только сокращением производства драгоцен- ных металлов, но и глубоким демографическим спадом. Спра- ведливо можно считать, что в XIV в. европейское население со- кратилось на треть. Неудивительно, что, несмотря на резкие, хотя и непродолжительные повышения цен в годы неурожая, цены на зерно имели постоянную тенденцию к снижению. Не стало ли меньше ртов, которые надо было кормить, не отсюда ли сниже- ние спроса? Поэтому, например, в Германии возникает значитель- ная миграция из сельской местности в города; отсюда в Англии ускорение процесса огораживаний: крупные собственники, пользуясь экономической и физической слабостью крестьян, от- давали овцам — «пожирателям людей» — земли, изъятые из про- изводства зерна. Этот период, познавший столько несчастий и напоминаю- щий сюжет из «Апокалипсиса», считается временем зарождения и расцвета гуманизма; в это время расцветает и распространяет- ся искусство Возрождения. Черная чума стала причиной появле- ния «Декамерона». В 1428 г. умер Мазаччо, первый великий худож- ник итальянского Ренессанса. Гениальный архитектор Брунеллес- ки в 1434 г. завершил возведение купола Санта-Мария дель Фиоре. Очаровательный Ка'д'Оро в Венеции датируется первой половиной XV столетия. Можно сказать, что речь идет об особом регионе и что Италия преодолела депрессию раньше любой страны Ев- ропы, по крайней мере, так считается. Но алтарь «Мистического агнца», чудо Гента, был написан братьями ван Эйками между 1413 и 1432 гг. Точно так же XV столетие отмечено «золотым веком» фламандской живописи. Любой, кто восхищен Хофбургом в Вене, роскошным одеянием священников, в которое облачались в XV в. при Бургундском дворе во время церемоний ордена Золотого руна, может спросить, как подобное великолепие существовало наравне с такими бедствиями? Во Франции именно в самый тем- ный период (1380—1420) были выполнены великолепные иллю- минированные рукописи, теперь известные как «Книга охоты» Гастона Феба, «Роскошный часослов Богоматери», «Роскошный часослов герцога Беррийского». Следует ли верить Ч. Чиполла и Э. Комински, которые ут- верждают, что никакой экономической депрессией эпоха Возрож- дения не была отмечена? Или же, напротив, вслед за Р. Лопесом, считать, что «деньги вкладываются в искусство, когда рынок сбы- та сужается»? Этот же автор уверяет, что итальянские тираны эпохи Треченто и Кватроченто строили церкви и дворцы для того, чтобы уничтожить безработицу. Конечно, было бы ошибочно априори связывать экономический рост и расцвет искусства. Но главным образом не следует заключать сложную судьбу челове- чества в слишком жесткие рамки экономических категорий. Ана- лиз экономического спада выявляет и предпочтительные момен- ты, например, знаки преуспеяния могут быть локальными, они корректируют, по крайней мере частично, воздействие факторов депрессии. Даже если историк выпрямляет общие направляющие тенденции, он должен принимать в расчет региональные особен- ности, характерные для этого периода. Так, в первые десяти- летия XV в. в Брабанте активно возобновляется производство сукна, и экспорт в Центральную Европу становится удовлетво- рительным. Долина реки По, лучше осушенная, кажется более бо- гатой после 1350 г., чем до этой даты. Что касается Венеции, то нет никаких доказательств, что в XIV—XV вв. она переживала длительный период упадка. Во Флоренции производство сукна понесло тяжелый ущерб, вероятно, со времен «черной смерти», однако производство шелка получило небывалый подъем. Прав- да и то, что экспорт английской шерсти после 1350 г. снизился. Однако текстильная промышленность начинает развиваться за Ла-Маншем: в 1480 г. Англия экспортировала 62,5 тыс. кусков сукна в год, а в 1400 г. — только 27,7 тыс. Более того, одинна- дцать вспышек чумы поразили Лондон в XV в., но цифры пока- зывают, что ни одна из них не помешала вывозу сукна. Что каса- ется снижения производства злаковых культур в большей части Европы, то оно, конечно, спровоцировало расширение площади пастбищ и значительное разведение технических культур: льна, конопли, хмеля, масло содержащих растений, вайды и марены1. Сельское производство достигло тогда немалого прогресса в Ни- дерландах, на западе Франции и в Южной Германии, вследствие чего в двух первых областях наблюдается увеличение производ- ства льняных и конопляных тканей, бумазеи — в третьей. Нако- нец и главным образом, быстрая депопуляция населения повлекла за собой повсеместное существенное повышение заработной платы — рабочей силы не стало хватать. Многие историки счи- тают, что в результате этого во второй половине XIV в. средний доход на душу населения в Европе увеличился на большей части ее территории. Экономическая депрессия в итоге позволила бы гораздо меньшему количеству людей распределить стагнирующее количество доходов. Это повышение уровня жизни объяснило бы повышение цен на масло и мясо, эти относительно дорогие продукты питания, в то время когда цены на зерно снижались. Чтобы понимать эпоху Возрождения, надо отказаться от идеи, что снижение цен на зерно и демографический упадок в обяза- тельном порядке означают всеобщее ухудшение общественного положения людей. Конечно, Ренессанс возникал среди страданий, и это следу- ет иметь в виду. Его начало связано с эпидемиями, неурожаями и войнами, с паникой, вызванной «черной смертью», и истребле- нием евреев, на которых возлагалась ответственность за все не- счастья, с шествиями по улицам флагеллантов, оставлявших за со- бой кровавые следы. Но налицо было Возрождение, потому что люди в Западной Европе преодолевали трудности и извлекали из i Вайда — двулетнее растение из семейства крестоцветных; чаще других встречается вайда красильная, ее листья дают темно-синюю краску (индиго), которую использовали для окрашивания сукна. Вайду выемчатую разводят как кормовое растение. Плоды вайды содержат 30 % масла. Марена — род многолетней травы из семейства мареновых. Марена красильная (крапп) с древности возделывалась для получения яркой стойкой краски (крас- ной, фиолетовой) для тканей. (Примеч. ред.) них выгоду. Европейская цивилизация не повернула вспять, не была поражена духом упадка и пассивности. Искусство пламенеющей готики доказывает, что Европа сохранила свое воодушевление, свою фантазию, свою молодость. Движение общества к светской жизни и светской культуре начинается еще до XIV столетия, не- прерывно продолжается, уточняется и ускоряется. Личность про- должает проявляться. Более того, испытания в трудные времена выдвигают на передний план такие личности, как Этьен Марсель или Жанна д'Арк, которые в более милостивые времена остава- лись бы в тени. Постоянно ставятся под сомнение такие поня- тия и структуры, которые казались вечными: феодальная иерар- хия, авторитет церкви, неколебимость таинств. Возможно, именно поэтому в периоды голода и войн земля и люди привлекают к себе наибольшее внимание художников — а именно это стало магистральным течением Возрождения, — они оказались более восприимчивы к настоящему, чем к про- шлому. Они интересовались пейзажем, перспективой, индивиду- альными чертами человека. Несмотря на постоянные трудности повседневности, творческая жизнь людей Западной Европы про- должалась — были изобретены книгопечатание и помпа для вы- качивания воды из шахт. Следует также подчеркнуть использо- вание технических приспособлений, уже известных, например в навигации или в других сферах. Люди этой эпохи имели, нако- нец, мужество встречать лицом к лицу опасности океана, в тече- ние долгих месяцев устремляясь, как казалось, к дружеской ли- нии горизонта, видной с берега. Решительный рывок был сделан Западной Европой в XIV—начале XVII вв. Она могла бы отка- заться от него, когда ее настигли бедствия, в частности в 1320— 1450 гг. Конечно, Западная Европа иногда была охвачена стра- хом — перед турками, перед Великим расколом, перед ожидани- ем неизбежного Страшного суда. Но в конечном счете была найдена формула, которая сделала ее свободной. Античные ис- кусство и литература предоставляли ей больше, чем выход, ско- рее подлинный толчок к обновлению; религиозные реформы XVI столетия (и протестантская, и католическая) вернули ей дове- рие к Богу; Великие географические открытия позволили господ- ствовать над миром. Но повторим: эти результаты стали возмож- ны только благодаря постоянным, терпеливым и рискованным действиям; религиозные реформы в XVI в. не могут быть отделе- ны от кризиса Великого раскола; виртуозная живописная техника в создании иллюзии реальности в конце Ренессанса, в эпоху Кват- роченто, была достигнута умением передавать перспективу; открытие Америки не было бы возможно без португальских путешествий вдоль берегов Африки. Когда Беноццо Гоццоли написал около 1460 г. на стене двор- ца Медичи непревзойденную, великолепную фреску «Поклоне- ние волхвов», Италия уже вышла из состояния упадка. На этом пути она опередила остальную Европу. Хотя к концу XV столе- тия Южные Нидерланды и немецкая Ганза еще продолжали жить в атмосфере кризиса, экономическое возрождение являлось до- стоверным фактом не только в Италии, но и во Франции, в Анг- лии, на Пиренейском полуострове, в Южной Германии и Чехии. Возобновление производства на серебряных рудниках Централь- ной Европы сыграло, разумеется, определенную роль в этом вос- становлении конъюнктуры. Но как пренебрегать очевидным де- мографическим подъемом? Он шел еще очень медленно в XV в., но стабилизировался в XVI в., возвращая рабочие руки в сель- ское хозяйство. Во французской сельской местности еще до кон- ца XV в. дома поднялись из развалин, земли, бывшие под паром, снова стали обрабатываться, многие из покинутых деревень были снова заселены. Руэрг отдал избыток своих жителей Керси, опус- тошенному Столетней войной. Гиень, также разоренная, восста- новилась благодаря иммигрантам из Шаранты, Пуату и Вандеи. «Леса снова отступают; растут силуэты новых поселений; посевы расширяются за счет пастбищ, производство зерна выше произ- водства шерсти и мяса» (Э. Ле Руа Ладюри). Французский мора- лист XVI в. напоминает о крестьянах, «которые поют каждый день в полях и храпят ночью в своих домишках». Нас долго и часто уверяли, что в Испании на протяжении XVI в. сокращалось насе- ление. Недавние исследования доказывают обратное. В переписях отмечается, что в 1541 г. в Кастилии насчитывалось 891 454 оча- га, а спустя пятьдесят лет их было уже 1315,7 тыс., т. е. их ко- личество выросло на 47 %. Города, как и сельская местность, воспользовались этим демографическим взрывом. Ренессанс уви- дел триумф большого города. Население увеличилось тогда во всей Европе. Именно отсюда рост спроса на зерно и повышение цен на него в Париже, Риме, Лондоне, Антверпене, а также во Львове. Следует ли все еще связывать повышение цен в XVI в. (ко- торое, впрочем, не было «революцией цен»: номинальные цены за столетие возросли приблизительно на 300 %, а во Франции с 1875 по 1961 г. — на 35 000 %) исключительно с наплывом драго- ценных металлов (сначала немецких, затем американских), бла- годаря которым Европа благоденствовала начиная с 1460 г.? Если бы это было так, повышение цен имело бы точный эквивалент в девальвации валюты, по мере того как увеличивал- ся бы запас драгоценных металлов. Но повышение цен было в целом значительнее девальвации денег. С другой стороны, все цены должны были бы возрастать в данном месте в одно и то же время одинаково, но этого не произошло. Другие факторы сыг- рали свою роль, а именно демографическая волна, урбанизация, увеличенный спрос на зерно, возрастание скорости движения ва- люты, повышение кредитов и распространение роскоши — вот феномены, которые характеризуют экономическую экспансию XVI столетия и одновременно, впрочем, общий процесс замед- ленного роста зарплаты в соответствии с ценами. Таким образом, отвести Америке ее настоящее место при объяснении конъюнктуры Ренессанса не означает преуменьшать ее огромную роль, которую она с тех пор сохраняла (впрочем, вместе с Ост-Индией) в интересах, заботах и в целом в жизни Европы. Великие географические открытия означали в контек- сте западной цивилизации торжество морских путешествий на длительное время. Более чем 18 тыс. кораблей плавают с 1504 по 1650 г. между Испанией и Америкой. Между Новым Светом и Европой отныне существует непрерывный обмен: Америка от- правляла в Европу свои драгоценные металлы, свой индиго, свою кошениль <, свой сахар; Испания, Португалия и вскоре Анг- лия ввозили туда свои технические достижения, книги, людей. Кошениль — название нескольких видов насекомых, из которых добыва- ют красную краску — кармин. Хотя подобные насекомые обитали и в Европе, ценилась мексиканская кошениль, вытеснившая на рынке другие виды. В эпоху Ренессанса Европа экспортировала не только Европу, она стала экспортировать и Африку. И это — вина Европы. Ведь необходимо подчеркнуть, что на территориях, недавно завое- ванных, поиски и добыча золота, а затем производство куль- туры тростникового сахара на Антильских островах, в Брази- лии, позже в Северной Америке, требовали тяжелого ручного труда. Европа, которая не прекращала в течение Средних ве- ков использовать рабов, с 1501 г. начала вывозить негров из Африки в Америку. В течение трех первых веков амери- канской истории европейцы доставили в Новый Свет в четыре раза больше темнокожих, чем белых, — около 4 млн рабов. Ренессанс, таким образом, оказался связанным с возникновением за- океанской проблемы афро-американцев.
| 